Меню сайта
Форма входа
Категории раздела
| Разработки и статьи учителей [55] |
|
Материалы кафедры
[6]
Материалы кафедры общей и прикладной психологии КазНПУ им. Абая
|
| В помощь школьному психологу [46] |
| Родительский клуб [20] |
|
Конкурс на тему «Межнациональная толерантность в современной казахстанской школе»
[0]
Конкурс на тему «Межнациональная толерантность в современной казахстанской школе»
|
Наш опрос
Облако тегов
Порекомендуй другу
Поиск
Друзья сайта
Наш баннер
Нас считают
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Translate this pag
Казахский язык
| Главная » Статьи » В помощь школьному психологу |
Эпидемия самоубийств. Почему молодежь вылетает из окон?
| В гостях: Евгений Любов, руководитель отделения суицидологи московского НИИ психиатрии, доктор медицинских наук, профессор; Вадим Гилод, заведующий кризисным отделением городской клинической больницы № 20. МУРАВЬЕВ: 18 часов 14 минут в российской столице. Проект "Своими словами" в прямом эфире на частоте 99,6 МГц. Также мы в Интернете на сайте finam.fm, на всей планете мы вещаем через глобальную сеть. В студии я, Вадим Муравьев, вечер добрый, и, моя коллега, Наталия Метлина. МЕТЛИНА: Добрый вечер, господа. Спасибо огромное за вашу невероятную активность на сайте finam.fm. Сегодня мы, буквально в прямом эфире, будем зачитывать ваши сообщения по уже полученной теме, то есть тему мы огласили уже на сайте и сейчас приступаем к ее, собственно, расшифровке на волнах finam.fm. Итак. МУРАВЬЕВ: Сегодня мы говорим о страшной истории, которая произошла минувшей ночью. Я думаю, что те, кто включал телевизор либо за рулем слушал радиостанцию, уже слышит из выпусков новостей: "Без восьми минут два часа ночи две девушки: Майя Соколова и ее подруга Маргарита Уткина выбросились с высоты 11-12 этажей, пока не известно точно. Одна девушка погибла на месте, вторая была доставлена в городскую клиническую больницу № 31, где позже скончалась". МЕТЛИНА: От полученных травм. МУРАВЬЕВ: Им по 18 лет. История, на самом деле, страшная. Сегодня мы будем разбираться, что происходит. Итак, тема разговора: "Эпидемия самоубийств. Почему молодежь вылетает из окон?". На самом деле, совсем недавно была история в Санкт-Петербурге. 30 ноября две школьницы пятнадцати лет выпрыгнули из окна десятого этажа. МЕТЛИНА: На Богатырском проспекте. МУРАВЬЕВ: 30 же ноября в Октябрьском районе... МЕТЛИНА: Октября. МУРАВЬЕВ: Октября, да. МЕТЛИНА: Да. МУРАВЬЕВ: Нет, 30 ноября, почему октября? 30 ноября. МЕТЛИНА: Перепутали они. Сегодня второе ноября. МУРАВЬЕВ: Да, правильно. Ноября. В Иркутской области 12-летний подросток был обнаружен повешенным в собственной спальне. 28 октября в Тюмени 13-летний школьник спрыгнул с крыши тринадцатого этажа. 27 октября в частном доме станицы Мариинской Кировского района было обнаружено тело десятилетнего мальчика, и так далее. На самом деле, действительно, речь идет о какой-то, просто, эпидемии самоубийств. Что происходит? Об этом мы сегодня и будем говорить. МЕТЛИНА: На самом деле, тема-то такая, в общем, осенняя, постольку, поскольку известно, что тема сложная и тема осенняя, постольку, поскольку сейчас, в общем, у всех людей с нездоровой психикой происходит обострение, но здесь, скорее всего, речь идет о людях адекватных и, конечно же, психиатры разделяют позиции на тему того, можно ли считать человека, совершившего самоубийство или склонного к суициду, человеком вменяемым, но сейчас психиатрия достаточно широко трактует это направление и говорит о том, что, пожалуй, в 70% случаев – это люди адекватные. Здесь вопрос заключается в следующем. Конечно же, масса факторов влияет на то, что молодые люди, а, именно этот возраст – 15-19 лет, психиатры всего мира считают наиболее таким, скажем, рискованным. Это возраст повышенного риска суицидального поведения. МУРАВЬЕВ: Дело в том, что в этом возрасте еще недостаточно, на самом деле, зрелая психика. Отношение к жизни и смерти сформировано не до конца. Одно кажется избавлением от другого, и первое кажется просто невероятным. Но здесь, на самом деле, мы, так или иначе, возвращаемся к темам наших предыдущих разговоров, вчерашней теме о том, что у нас страшные проблемы с образованием. В общем, очень сложно молодежи найти работу, устроиться и так далее. И к тому, о чем мы говорили до этого, о том, что, в общем-то, не проходят медицинское обследование. Сейчас психиатрия шагнула далеко вперед, как и вся медицина и, возможно, те, кто совершает такие вещи, ну, наверное, можно было поймать еще до того, как этот человек, ребенок, на самом деле, поставил ногу на балкон двенадцатого этажа. МУРАВЬЕВ: Мне кажется, что, если все вот так, грубо, подвести к одному общему знаменателю, я бы для себя выразила причину в следующем. Мне кажется, что, конечно, глубочайшее одиночество ребенка, потому что ребенок, который постоянно обсуждает, скажем, свои проблемы и связан, каким-то образом, с мало-мальски грамотными и умными родителями, он, в общем, наверное, все-таки родители почувствуют вот эти суицидальные настроения в голове ребенка, и попробуют отвести беду и, каким-то образом, не позволят ему постоянно концентрироваться на одной и той же теме, например, учеба. Очень много случаев и мы знаем. МУРАВЬЕВ: Вот, история. 13-летний ребенок. 28 октября в Тюмени это произошло. Он вернулся из школы, сказал маме, что получил тройку, а учительница ему пообещала, что и в следующий четверг она обязательно ему поставит. МЕТЛИНА: В четверти, да. В четверти. МУРАВЬЕВ: Поставит ему такую же оценку. Он сказал об этом маме и услышал от мамы в ответ, что за плохую успеваемость на каникулах будет лишен прогулок. После этого он отправил подружке SMS-сообщение и спрыгнул с крыши девятого этажа. На самом деле, вопрос следующий. Учитель в школе. Она, наверное, получала высшее образование, и сражаться с 13-летним ребенком взрослому человеку, тем более, таким образом, его просто давитьнаверное, это глупо и, в то же время, у меня вопрос к маме. Не знаю, имеем ли мы право задавать подобные вопросы мамам таких детей, но в момент, когда его нужно было как-то поддержать, его еще сверху додалбливать и, вот, картина абсолютно налицо – 13-летний ребенок пошел и бросился. МЕТЛИНА: На самом деле, мне кажется, что я сейчас, пользуясь радиоэфиром, все-таки обратилась к учителям, учитывая сейчас сложную ситуацию – такое осеннее, депрессивное состояние. Может быть и к родителям, может быть, не стоит вот так жестко вообще разговаривать, в принципе, с детьми. Во-первых, с ними надо, в принципе, очень много, особенно вот в таком подростковом. Европейцы подростковый возраст исчисляют до 19 лет. Мы как-то привыкли, что у нас уже можно в 16 жениться и так далее. Но, вот эта неустойчивая психика, плюс, на мой взгляд, я согласна, я прочитала очень много комментариев сегодня в прессе, относительно, комментариев людей, которые пытаются описать свои ощущения от данных инцидентов, и кто-то написал о том, что сейчас дети очень мало читают. Если бы они читали больше и имели какие-то познания, в частности, о том, как выходили из той или иной сложной жизненной ситуации литературные герои, может быть, они так и не поступали. МУРАВЬЕВ: С тобой согласны некоторые ученые, что информация вообще, в принципе, о подобных трагедиях, считают психологи, провоцируют людей, склонных к суициду и у психиатров суицидологов есть даже понятие "синдром юного Вертера". Это книга Гете, автор романа "Страдания молодого Вертера". Какое-то время была изъята из продажи и запрещена вообще в продаже к Европе, потому что произвела очень мощное впечатление на молодежь того времени и пошли волны просто суицидов, которые полностью подражали героям. МЕТЛИНА: Евгений Любов к нам присоединяется, руководитель отделения суицидологи московского НИИ психиатрии, доктор медицинских наук, профессор. Евгений Борисович, добрый вечер. ЛЮБОВ: Добрый вечер. МЕТЛИНА: Евгений Борисович, во-первых, спасибо огромное, что вы к нам присоединились. Вы занимаетесь вообще феноменом суицида. Что вы скажете об этой серии? Нас интересует, конечно, вот эта серия таких, даже двойных, суицидов, которая произошла и в Москве и в Питере, ну, и, вот, буквально, за последние несколько дней в разных областях нашей необъятной родины прошли вот такие страшные трагедии. Трагедии, в буквальном смысле, детские. Как вы бы прокомментировали и в чем вы видите причину того, ну, давайте, опять же, оттолкнемся, опять же, от цифр психиатров: 800 тысяч человек за последние 20 лет в России покончили с собой и, вот эта история, она сейчас немножечко снижена, но многие связывают ее с экономической ситуацией, с некоторой стабилизацией, и, тем не менее, с чем вы связываете вот такой резкий всплеск именно из числа молодых людей. ЛЮБОВ: Я вам сразу скажу, что есть такие фокусы у статистики, которые просто привлекают общественное внимание и, в том числе, средства массовой информации, что, например, в течение, даже, с учетом нашей заниженной статистики, в течение часа уходят четыре россиянина добровольно. В самом деле, конечно, их, куда больше. Это вопрос только о нижнем статистическом поле все проблемы. Но, когда уходят из жизни, тем более, так на виду, это становится известно широкой общественности молодые люди, подростки, да еще вместе, да еще так вышло, вроде бы, в разных городах, то складывается впечатление, что это типа эпидемии. Но, в самом деле, эпидемия, она у нас тихая. Большинство – 99 и столько же сотых процентов людей, совершающих самоубийство, уходит тихо, и это становится трагедией, шоком лишь для их наиболее близких людей. Они не становятся предметом для обсуждения на различных теле- или радиопередачах. Но, в целом, надо сказать что: "Да, подростки и, особенно, молодежь – это где-то между 19 и 25-27 годами, то есть это наш "резерв нации" это находится в традиционной группе риска суицида. Человек еще недостаточно осознает свое "Я", он недостаточно вписался в окружающий мир, у него завышенные требования к себе и к этому миру, и это часто приводит к внутреннему конфликту, который выливается, в конце концов, в такой, зачастую, непоправимый акт самоубийства. Надо еще помнить, что у молодых людей очень часто наблюдаются плохо распознаваемые и, тем более, плохо леченные депрессии атипичные, которые, очень часто, со стороны выглядят как лень, пессимизм, равнодушие. Это приводит и к определенным проблемам в школе, с успеваемостью. Это приводит к проблемам с противоположным полом. И на поверхности это выглядит что: "Да, человек что-то с собой сделал из-за несчастной любви, или из-за того, что он относится к какой-то группе подростковой". В самом деле, чем больше мы погружаемся, тем больше мы в этом убеждаемся, что лишь определенные, уязвимые люди (это закладывается в детстве, в семье, даже на уровне биохимии) идут, при каких-то проблемах, пусть со стороны даже не бог весть каких серьезных, на вот такие шаги. Поэтому, когда у нас, периодически, вот такие случаи происходят: "Ромео и Джульетта из подмосковного города сбросились вниз" и так далее. На какое-то время общественность привлекается к этой ситуации. Но, надо отметить, что этим надо заниматься регулярно, причем, не только специалистам. Надо обучать и мам с папами, надо обучать педагогов, всех тех, кто непосредственно общается с подростками и молодежью, в том числе, выявлению ранних проявлений суицидального, так называемого, поведения. МЕТЛИНА: Евгений Борисович, давайте конкретно говорить. Вы говорите: "Надо, надо, надо". Вот, я, непосредственно, мама, да? Мне что надо? Что сделало, я не говорю государство, но я могу, как мать, столкнуться с такой проблемой, правильно? Что сделано в направлении того? Ведь, раньше существовало суицидологическая помощь при Советском Союзе. И, несмотря на то, что у нас цифры были такие, в общем, неслабые, но, вот, сейчас, когда мне говорят и пишут многие журналисты, что "нужно обращаться", вот, вот ребенок должен позвонить по телефону доверия и так далее. Мне кажется, что все это, в общем, слабодейственные какие-то методы. Мне кажется, что что-то, в этом смысле, нужно делать конкретное. Или, скажем, собирать родительские собрания в школах и приводить туда психолога, который бы говорил вот, просто, вот таким методом, который говорил бы: "Ребята, сейчас у нас вот такая ситуация. Наблюдайте за ней". Я не знаю. Как вы считаете, что конкретно? МУРАВЬЕВ: В конце концов, у нас, между прочим, даже из бюджета правительство Москвы выделяются средства на содержание школьных психологов. У нас, по-моему, в каждой школе есть психолог. МЕТЛИНА: Да. Уже сейчас да. ЛЮБОВ: Да, они есть, но, к сожалению, они плохо обучены, и, в первую очередь, их самих надо учить вот этой самой суицидологической бдительности. Но вы затронули тему профилактики суицидов на уровне программы. Должен вам сказать, что, буквально, на наших глазах (это на протяжении последних месяцев) происходят определенные подвижки. Наш департамент здравоохранения озабочен ситуацией в Москве, хотя, формально, уровень суицидов в Москве на уровне благополучном. МЕТЛИНА: Невысокий, да. ЛЮБОВ: Пять с половиной. МЕТЛИНА: На сто тысяч. ЛЮБОВ: И, другое дело, что за этими цифрами трагедии. Они охватывают, безусловно, по крайней мере, десять близких. Но это отдельный разговор. Речь идет о возрождении достаточно стройной программы по предупреждению суицидов, которая была в нашем институте разработана профессором Амбрумовой. И, достаточно хорошо показала себя и на уровне нашего города и в ряде регионов. МЕТЛИНА: В чем смысл? Евгений Борисович, подождите. МУРАВЬЕВ: Суицидальное поведение – это не только конкретный прыжок с крыши, или наелись таблеток, или повесились. Ведь неаккуратная езда за рулем, употребление алкоголя, наркотиков и так далее – это ведь тоже, по сути, суицидальное поведение. Но этих людей не включают в категорию риска. Человек, который гоняет на машине 220 на красный свет, его же не включают в группу риска суицидентов. И, если он разбивается, он в статистику людей, покончивших с собой, он не попадает. Он попадает в статистику ДТП. ЛЮБОВ: Совершенно правильно, что у нас большое количество суицидов отнесено в группы других, так называемых, внешних причин смерти, в том числе, есть такая корзина безразмерная, как "смерть из-за невыясненных причин" и, конечно, есть поведение саморазрушающее, которое относится, некоторым боком, к суицидальному. Хотя, если спросить человека хочет ли он покончить с собой, он скажет: "Нет, просто я так живу. Мне необходим адреналин в крови". Это и лихачи, которые ставят под удар соучастников движения, это и, вроде бы безобидные, альпинисты, которым тоже не хватает в крови, соответственно, таких биологически активных веществ. Но тут мы зайдем слишком далеко. А суицидальное поведение означает вот такой континуум – непрерывный ряд. От появляющихся время от времени мыслей, помыслов, до уже вполне сформировавшихся планов покончить с собой, и то, что обычно мы видим и чем мы озабочены. И, надо сказать, 80% родственников вместе с чужими людьми только могут удивиться, что произошло с их близкими чадами. Вот это, как раз, апогей и кульминация сюжета, который развивается, обычно, с детства и проходит через подростковый возраст. Поэтому, повторяю – это особенные люди, уязвимые, такая у них психика, такой у них склад характера – взрывной или, наоборот, чрезмерно чувствительный, склонный к депрессиям и так далее. И эти, как раз, вещи должны выявлять вовремя и прогнозировать суицидальный риск именно психологи в школе. Но и не только они, а сами преподаватели. Поэтому, в программе предупреждения суицидов заложены не только расширения телефонов доверия, а это, кстати, очень хорошая отдушина. Когда человек мечется и не знает, как поступить. А до последнего, это говорят выжившие люди, до последнего они надеются, что им кто-то поможет и до конца они не уверены в правильности своего выбора. Поэтому, зачастую, это как громоотвод – они хватаются за телефон, звонят, пусть другу, пусть психологу. Это, безусловно, разряжает ситуацию. Следующие этапы – это широкая сеть, она была, теперь, практически, она уничтожена. Значит, мы делаем новый виток. Это кабинеты медико-социальной помощи, которые, что очень важно, выведены за стены психиатрических учреждений. То есть, здесь человеку не угрожает пресловутый психиатрический учет. МЕТЛИНА: Да, постановка на учет в диспансер. ЛЮБОВ: Последующие наблюдения. Надо сказать, этого слова уже нет. Сейчас не существует принудительного учета. Но, безусловно, определенные правовые ограничения у человека, который наблюдается у психиатра, могут возникнуть. Даже когда он, фактически, уже забыл про свое кризисное состояние. МЕТЛИНА: Евгений Борисович, мне бы хотелось вернуться к вашему тезису о возрождении этой системы и к тезисам профессора Амбрумовой. Если можно, коротко, что будет подразумевать эта система и, в частности, меня интересует прикладной вопрос. Мы не будем сейчас обсуждать ситуацию с этим безумным поведением, экстремальным поведением наркоманов, алкоголиков. ЛЮБОВ: Да, согласитесь, это единичные случаи. МЕТЛИНА: Да. Давайте все-таки говорить о тех, скажем... Ну, в частности, мы сегодня все-таки молодежное вот это суицидальное поведение обсуждаем. Меня интересует, как поступать родителям, как распознать родителей. И будет ли создана система, благодаря которой они могли бы обращаться за помощью, если они почувствуют какой-то конкретный звоночек? МУРАВЬЕВ: Тем более что минувшей ночью девушка погибшая – Маргарита Уткина – это не первая попытка суицида в ее жизни уже к 18 годам. Но, тем не менее, ничего сделано не было, она закончила свою историю. ЛЮБОВ: Вот я вам говорю, когда мы начинаем разматывать сценарий человека, который покончил с собой, то оказывается, задним числом люди хватаются за голову и понимают, что звоночки-то были. Да и сами эти люди, которые идут на такой поступок, так или иначе, сигнализируют об этом. Очень важно эти сигналы уловить. МЕТЛИНА: Какие? ЛЮБОВ: Поэтому в этой многочленной программе профессора Амбрумовой, которая теперь реанимируется в Москве, она подразумевает не только телефон доверия, медико-социальной помощи кабинеты, где уже работают, но в небольшом количестве, психотерапевты специально подготовленные и психиатры, кризисные стационары, если более тяжелый случай, такие у нас есть при Институте скорой помощи Склифосовского и при 20-й больнице, это метро "Бабушкинская". Но также обязательно программа подразумевает широкое образование не только непосредственно касающихся пациентов врачей, не только психиатров, но и в территориальных поликлиниках, означает образование и педагогов, и непосредственно широкого населения – самих, например, родителей. МУРАВЬЕВ: Евгений Борисович, пока программа не заработала... Вы говорите, что четыре человека ежедневно... МЕТЛИНА: Каждый час. МУРАВЬЕВ: Каждый час заканчивают свою жизнь самоубийством. Вот что, вот ваш совет, что делать родителям? Как родителям распознать и обеспокоиться, что у ребенка... ЛЮБОВ: Слушать вашу программу – раз. МЕТЛИНА: Это прекрасный совет, Евгений Борисович, да. ЛЮБОВ: Читать. Эти книги и брошюры есть на книжных развалах, только надо бежать не мимо них к Донцовой, а вот обращать внимание на такую важную литературу. Эта литература просветительская в том же отношении в плане суицидов, их профилактики во всем мире распространяется в большом количестве. Надо смотреть Интернет, где, правда, соседствуют рядом сайты... МЕТЛИНА: Да, сайты, призывающие, да. ЛЮБОВ: ...Как покончить с собой, но рядом же сайт – как выжить и какие средства и ресурсы помощи есть. А если сформулировать, какие же наиболее типовые, угрожающие моменты, то это резкое изменение поведения вашего ближнего, заторможенность, вялость, рассеянность, резкое снижение успеваемости, возможно злоупотребление психоактивными веществами, то есть тем же банальным спиртным, но, возможно, и наркотиками. Часто человек молодой это употребляет, не понимая, что у него депрессия, в качестве самолечения. И порочным кругом эту депрессию только усиливает. Потом же, непосредственно уже поближе к суициду, человек намекает на то, что он не хочет жить, но говорить об этом опосредованно: "Жизнь не мила, в ней нет содержания, она пуста, у меня нет будущего". МЕТЛИНА: Одиночество, одиночество, в общем, Евгений Борисович, одиночество. Правильно? ЛЮБОВ: Вы совершенно правы. Потому что человек, у которого есть, на что опереться, у которого есть сеть неформальной какой-то поддержки в семье, среди друзей, то, конечно, такой человек более защищен. А перед смертью человек всегда остается один, в том числе и вот этот молодой, пусть даже за руку держит такого же несчастного, с кем собирается выброситься с крыши. То есть вот это достаточно типичные вещи, которые должны насторожить родителя. И посоветовавшись, естественно, с самим страдающим (надо это ему еще объяснить, что он страдает, что можно выйти из этого положения) близким, надо за руку пойти в кабинет психотерапевта, который, повторяю, на основах конфиденциальности и анонимности окажет первичную помощь. Вот, кстати, во многом, в связи с чем в Москве относительно благополучная суицидальная... МЕТЛИНА: То есть, да, эта помощь доступна. Спасибо огромное, Евгений Борисович. МУРАВЬЕВ: Евгений Любов, руководитель отделения суицидологии Московского НИИ психиатрии, доктор медицинских наук, профессор. 65-10-996 – телефон прямого эфира, finam.fm – сайт в Интернете. Как распознать, что делать? Почему, на ваш взгляд, в нашей стране, в общем, на самом деле при некоторой благополучности в некоторых городах, в частности в Москве, все равно говорят о том, что даже в Москве, где уровень суицида не такой критичный, но все-таки он один из самых низких по стране, но превышает критические показатели. Почему так? Галина, добрый вечер. МЕТЛИНА: Галина, добрый вечер. СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Наташа и Вадим. Я хочу сказать, что вот мы как родители, например, смотрим, и я даю совет, с кем дружат все-таки ваши дети. Потому что вот тот как раз случай, когда ее вот эта подруга затащила, и она уже не первый раз, понимаете. И еще. Вот был фильм "Профессия: репортер" два месяца назад. И подростки сами дали ответ, в конце концов, более глубокий. Вы знаете, что они написали на стене там в Иркутске? Они убивали, правда, людей, но и сами были готовы к суициду. Это был фильм по "НТВ" "Профессия: репортер" два месяца назад. Почему-то про это никто не говорил. Они написали: "Мы потеряны..." Как это написали... МЕТЛИНА: Поколение. СЛУШАТЕЛЬ: ...По Ремарку. Да, потерянное или преданное. Вот так кровью написали. Вы понимаете, вот, нету будущего, наверное. Вот это тоже ведь глубоко. А то, что там к психиатру, не к психиатру, но это же не везде, понимаете. Где тут кабинеты психиатров? МЕТЛИНА: Ну да, Галина, безусловно, вы правы. МУРАВЬЕВ: Да. Но на самом деле, если есть подозрение о том, что что-то с ребенком, например, не то: 963-75-72, код Москвы – 495. Это телефон отделения суицидологии Московского НИИ психиатрии. Там должны вас, по идее, сориентировать. Еще раз: 963-75-72. МЕТЛИНА: Ну, на самом деле все-таки мы хотим обратиться к тем родителям, которые, во-первых, внимательно относятся к своим родительским обязанностям, которые замечают, как профессор Любов сейчас сказал, отклонения в поведении. Не надо сразу говорить, что "ты лентяй, ты свинья, ты хам, ты не учишься ни хрена, и ты вообще, так сказать, отброс общества". Вот мне кажется, что нужно все-таки повнимательнее посмотреть. Тем более, я еще раз делаю упор на осень. Почему я делаю упор на осень? Потому что у нас в стране... Ну, понятно, что у нас огромная территория. Дело в том, что у нас разрыв статистический между южными и северными регионами в сотни раз. Я подчеркиваю. Такого нет ни в одной стране мира. Ну, понятно, что мы можем соперничать по территории только с Канадой, скажем, Соединенными Штатами и Китаем. Но, тем не менее, например, южные регионы, где много солнца, где много света, где, в общем, какой-то такой достаточно жизнерадостный... МУРАВЬЕВ: Витамины, в конце концов. МЕТЛИНА: Витамины, в конце концов. Вот там уровень суицида гораздо ниже, чем. У нас есть два региона, где очень высокий уровень суицида – это Коми и это Удмуртия. Вот там очень высокий, и вообще на Севере. Что говорится, значит... Опять же, обсуждала я эту тему, и что говорят относительно уровня жизни. Вот есть ли какое-то соотношение, благополучные страны, как ни парадоксально, вот нет. Там, где... Чем беднее страна, чем больше человек задумывается с утра до ночи, парадокс, о хлебе насущном, то есть у него вопрос – как выжить, он не думает о суициде. Как ни парадоксально, Финляндия, Норвегия лидирующие позиции занимают. Литва – первое место. МУРАВЬЕВ: Дело в том, что это тоже психологи объясняют. Заполняется вот эта вот пирамида ценностей. Как только решен вопрос о том, где спать и что есть на самом деле, дальше идет секс, а дальше высокие материи. А как только в высокие материи полез, вот там сложнее всего. У нас же вопрос, действительно, на самом деле абсолютного одиночества. И, по большому счету, не только школьники, но у нас, в общем-то, и взрослому человеку некуда обратиться, не с кем посоветоваться. И куда бы ты ни пришел, в принципе, ты вряд ли получишь совет. Потому что даже если ты обратишься к кому-то из людей, не обязанных тебе оказывать такую помощь, из друзей, из знакомых, к прохожим, этот прохожий, знакомый и друг, он абсолютно находится в такой же ситуации, по большому счету, такого же одиночества, как и ты. И он абсолютно так же не знает, что нужно делать. Если он не знает, что он может тебе посоветовать? МЕТЛИНА: Ну да. Валерий, прямо коротенечко, прямо пять секундочек. СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Ну, во-первых, я бы хотел отметить такой момент, что когда человек, скажем так, особенно в пубертатном возрасте, в подростковом, решает покончить самоубийством, то отловить его за руку и сказать: "Пойдем, сходим к психиатру" весьма проблематично все-таки. Он же сам решает и так далее. И второе. Мне кажется, что... Вот одна мысль прозвучала – это отсутствие будущего, перспектив тянет на тот свет. И второе – масса свободного времени. То есть, детей нужно чем-то занимать. МЕТЛИНА: Валерий, знаете... Спасибо огромное вам за звонок. Вот я вам хочу сказать, что подцепила где-то выражение замечательное, что дети как солдаты, их нужно бесконечно загружать, чтобы у них не было времени думать. А я бы все-таки к этому добавила, что с детьми нужно бесконечно долго и много говорить. Вот помимо загрузки, они должны еще и... МУРАВЬЕВ: Ну, ты знаешь, когда я делал фильм про наркоманию, я общался с женщиной, у нее дочь умерла от наркотиков, она употребляла тяжелые наркотики в течение трех лет. При этом они жили в одной квартире. У меня к этой маме был один простой вопрос. Кстати, абсолютно благополучная семья. Я говорю: "Скажите, в вы когда..." МЕТЛИНА: Ну, что значит благополучная? МУРАВЬЕВ: Ну, они работают, у них есть какой-то достаток. МЕТЛИНА: Это не благополучие. МУРАВЬЕВ: Вот это не благополучие. Я говорю: "Скажите, у вас ребенок три года подряд приходил домой под героином. Вы не..." "Ой, мы не обращали внимания". МЕТЛИНА: Реклама, да. МУРАВЬЕВ: Вот надо обращать внимание. Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/4977/ | |
| Просмотров: 1514 | Теги: | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |